Чурило Пленкович
Явилось однажды к Солнышку-князю Владимиру сто его
молодцов-киевлян; пришли они избитые, в разорванных платьях; идут, на
ходу пошатываются, приносят князю горькую жалобу:
- Рассуди нас, князь, по справедливости с Чурилой Пленковичем: на
Сороче-реке появились неведомые люди, дружина в пятьсот человек, одеты
они в бархатные кафтаны, в золотые шапки; забросили они шёлковые невода
в воду, всю рыбу из реки повыловили; нечего нам, государь, тебе на стол
подать, заслужить от тебя милости. А называет себя эта дружина людьми
Чурилы Пленковича.
Только скрылись со двора князя эти челобитчики - приходят другие сто
киевлян, приносят другую жалобу:
- Солнышко-князь! Дай нам управу на Чурилу Пленковича, сегодня пришла
его дружина на тихие заводи, всю птицу дикую перестреляла; нечего тебе,
государь, к столу подать, нечем заслужить твоего жалованья.
Вслед за второй толпой киевских жителей является и третья:
- Ласковый князь! Уйми дружину Чурилы: пришли к нам пятьсот молодцов,
наставили силков в тёмных лесах, куниц, лисиц повыловили, перебили
чёрных сибирских соболей. Нечего, государь, тебе во двор принесть, нечем
заслужить твоего жалованья.
Взглянул тут князь в окно и видит: едут к Киеву пятьсот молодцов; кони
под ними гнедые, сёдла под ними золотом разукрашены, сапоги на молодцах
из зелёного сафьяна, кафтаны из голубой парчи, разноцветными поясами
подпоясаны, шапки из литого золота; сидят молодцы на конях - словно
свечи горят. Стали молодцы по Киеву разъезжать, пошаливать, весь лук на
огородах повыдергали, всю капусту с корнем повырвали.
Толпами валит народ с жалобами к князю на широкий двор; весь Киев тут
собрался: и князья с княгинями, и знатные бояре, и жители городские;
просят суда на Чурилиных людей.
Рассердился Владимир:
- Как вы просите у меня суда на Чурилу, когда я даже не знаю, где он
живёт, где его двор стоит?
Говорят бояре:
- Свет-государь! Не в Киеве, не за Киевом стоит двор Чурилы, а стоит он
на Почай-реке, тянется на семь вёрст, обнесён булатным тыном; двери
везде точёные, ворота хрустальные, косяки и подворотни из дорогого
рыбьего зуба, а во дворе стоит семь теремов.
Захотелось Владимиру посмотреть на такое роскошное жильё и собрался он в
путь-дорогу ко двору Чурилы; взял с собой и князей, и бояр именитых, и
богатырей могучих, и горожан киевских. Приехал Владимир на Почай-реку,
смотрит на Чурилин двор, удивляется: правду молвили люди о несметном
Чурилином богатстве! Видит князь, выходит на крыльцо старик, отец Чурилы;
шуба соболья, золотой парчой крытая, золотыми пуговицами застёгнута;
кланяется Владимиру отец Чурилы:
- Пожалуй, князь, в высокие хоромы хлеба-соли с нами откушать.
- Назовись, добрый человек, отвечает князь, как тебя звать-величать,
чтобы знали мы, у кого будем хлеб-соль едать.
- Я Чурилин батюшка - Пленко, - сказал старик и повёл Владимира в
хоромы.
Видит Владимир: стоят терема из белого дуба; к главному терему ведут
трое ворот: первые - резные раскрашенные, вторые - хрустальные, третьи -
из золота литые, золотыми маковками украшены, а уж в тереме такое
убранство, что и пером не описать: пол из чистого серебра, стены серым
соболем обиты, а потолок чёрным. Вся в тереме красота небесная: на небе
солнце - и в тереме солнце, на небе месяц - и в тереме месяц; около
месяца частые звёздочки рассыпались.
Открыл князь окошко, увидал во дворе нарядную толпу.
- Не тут ли Чурило? - спрашивает князь Пленко.
- Нет, князь! Чурило ещё в церкви, обедню слушает.
Появилась тут во дворе другая толпа, ещё нарядней и лучше: человек более
тысячи, посреди, всех лучше и краше, едет добрый молодец; шуба на нём
соболья, золотыми пуговицами застёгнута; каждая пуговица с яблоко.
Владимиру даже боязно стало: не царь ли едет с ордой, не король ли из
Литвы, или не едут ли великие послы сватать княжую племянницу Забаву!
Говорит Пленко:
- Не страшись, князь, это сын мой Чурило возвращается домой.
Едет Чурило, с коня на коня перепрыгивает, из седла в седло
перескакивает, копьё из руки в руку перекидывает. Несут над Чурилой
большой зонтик-подсолнечник, чтоб не загорело от солнца белое лицо.
Слез с коня Чурило, идёт по двору лёгкой частой походочкой; идёт - под
ногами травы не мнёт.
Как сказали Чуриле, что сам князь у него в гостях, - взял Чурило золотые
ключи, отворил свои богатые амбары, достал меха чёрных соболей, куниц и
лисиц, подарил Владимиру дорогие шубы собольи, и боярам лисьи, а купцам
куньи; раздарил горожанам золотой казны без счёта.
Говорит Владимир:
- Много было мне принесено на тебя жалоб, добрый молодец, да не хочу
тебя судить, старое поминать: уж очень ты мне полюбился, свет Чурило
Пленкович!
И зовёт его князь к себе в Киев:
- Будешь у меня столничать-чашничать!
Согласился Чурило. Остался князь ночевать у него в доме; положил его
Чурило на пуховую постель, усыпил игрою на звонких гуслях, а поутру
поехали они вместе в Киев, и сделал Владимир пир для Чурилы.
На пиру сама княгиня Евпраксия загляделась на красоту Чурилы; руку себе
ножом порезала, заглядевшись.
Пожаловал князь Чуриле ещё должность:
- Свет-Чурило, ходи-ка ты по Киеву на пиры мои собирать честной народ,
князей-бояр, горожан именитых.
Идёт Чурило по Киеву, жёлтыми кудрями потряхивает; на руках у него
шёлковые перчатки, на голове золотая шапка, на ногах сафьяновые сапоги.
Смотрит на него народ, не налюбуется, красны девицы тихонько из теремов
на него поглядывают, старые старухи, засмотревшись, прялки ломают;
зазывают Чурплу в гости и князья-бояре, и горожане именитые, и богатые
купцы.
Ещё сказки:
• Семь Симеонов
• Серебрянное блюдечко и наливное яблочко
• Сивка-бурка