Иван бесталанный и Елена премудрая
Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго
и сына своего Ивана растила.
И вот настала пора - вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да
худо, что он у нее бесталанным вырос. И правда: всякое дело у Ивана из
рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а все
поперек. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит:
- Сверху-то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты ее, сынок,
поглубже малость паши!
Иван вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу
обернет; посеет потом хлеб - не родится ничего, и семенам извод. Так и в
другом деле: старается Иван сделать по-доброму, как лучше надо, да нет у
него удачи и разума мало. А мать стара стала, работа ей непосильна. Как
им жить? И жили они бедно, ничего у них не было.
Вот доели они последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает о
сыне - как он будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной
жены, гляди-ка, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не
ест. Да кто, однако, возьмет в мужья ее бесталанного сына? Не только что
красная девица, а и вдова, поди, не возьмет!
Покуда мать закручинилась так-то, Иван сидел на завалинке и ни о чем не
горевал.
Глядит он - идет старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась ему
в лицо, ветром нагнало.
- Сынок, - старичок говорит, - покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу,
в суме ничего не осталось.
Иван ему в ответ:
- А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придешь,
я бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя
хоть умою и рубаху твою ополощу.
Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика, всю грязь с него
смыл, веником попарил его а потом и рубаху и порты его начисто ополоскал
и спать в избе положил.
Вот старик тот отдохнул, проснулся и говорит:
- Я твое добро упомню. Коли будет тебе худо, пойди в лес. Дойдешь до
места, где две дороги расстаются, увидишь, там серый камень лежит,
толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, - я тут и буду. Сказал
так старик и ушел. А Ивану с матерью совсем худо стало: все поскребышки
из ларя собрали, все крошки поели.
- Обожди меня, матушка, - сказал Иван. - Может, я хлеба тебе принесу.
- Да уж где тебе! - ответила мать. - Где тебе, бесталанному, хлеба
взять! Сам-то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... невесту бы где
сыскал себе, - глядь, при жене-то, коли разумница окажется, всегда с
хлебом будешь.
Вздохнул Иван и пошел в лес. Приходит он на место, где дороги
расстаются, тронул камень плечом, камень и подался. Явился к Ивану тот
дедушка.
- Чего тебе? - говорит. - Аль в гости пришел?
Повел дедушка Ивана в лес. Видит Иван - в лесу богатые избы стоят.
Дедушка и ведет Ивана в одну избу - знать, он тут хозяин.
Велел старик кухонному молодцу да бабке-стряпухе изжарить на первое дело
барана. Стал хозяин угощать гостя.
Поел Иван и еще просит.
- Изжарь, - говорит, - другого барана и хлеба краюху подай.
Дедушка-хозяин велел кухонному молодцу другого барана изжарить и подать
ковригу пшеничного хлеба.
- Изволь, - говорит, - угощайся, сколь у тебя душа примет. Аль не сыт?
- Я-то сыт, - отвечает Иван, - благодарствую тебе, а пусть твой молодец
отнесет хлеба краюшку да барана моей матушке, она не евши живет.
Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери Ивана две ковриги
белого хлеба и целого барана. А потом и говорит:
- Отчего же вы с матерью не евши живете? Смотри, вырос ты большой, гляди
- женишься, чем семейство прокормишь?
Иван ему в ответ:
- А незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня.
- Эко горе какое! - сказал хозяин. - А отдам-ка я свою дочь тебе в
замужество. Она у меня разумница, ее ума-то вам на двоих достанет.
Кликнул старик свою дочь. Вот является в горницу прекрасная девица.
Такую красоту и не видел никто, и неизвестно было, что она есть на
свете. Глянул на нее Иван, и сердце в нем приостановилось.
Старый отец посмотрел на дочь со строгостью и сказал ей:
- Вот тебе муж, а ты ему жена. Прекрасная дочь только взор потупила:
- Воля ваша, батюшка. Вот поженились они и стали жить-поживать. Живут
они сыто, богато, жена Ивана домом правит, а старый хозяин редко дома
бывает: ходит он по миру, премудрость там среди народа ищет, а когда
найдет ее, возвращается ко двору и в книгу записывает. А однажды старик
принес волшебное круглое зеркальце. Принес он его издалече, от
мастера-волшебника с холодных гор, - принес, да и спрятал. Мать Ивана
жила теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде, в своей избе на
деревне. Сын звал ее жить к себе, да мать не захотела: не по душе ей
была жизнь в доме жены Ивана, у невестки.
- Боюсь я, сынок, - сказала матушка Ивану. - Ишь она, Еленушка, жена
твоя, красавица писаная какая, богатая да знатная, - чем ты ее заслужил?
Мы-то с отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился.
И осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живет и
думает: правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена
ласковая, слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда
холодно ему. И живет он так с молодой женой вполжитья-вполбытья, а нет
чтобы вовсе хорошо. Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит:
- Уйду я далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро. Возьми-ка,
на тебе, ключ от меня. Прежде я при себе его носил, да теперь боюсь
потерять: дорога-то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не отпирай. А
уж пойдешь в амбар, так жену туда не веди. А коли не стерпишь и жену
поведешь, так цветное платье ей не давай. Время придет, я сам ей выдам
его, для нее и берегу. Гляди-ка запомни, что я тебе сказал, а то жизнь
свою в смерти потеряешь!
Сказал старик и ушел. Прошло еще время. Иван и думает:
"А чего так! Пойду-ка я в амбар да погляжу, что там есть, а жену не
поведу!"
Пошел Иван в тот амбар, что всегда взаперти стоял, открыл его, глядит -
там золота много, кусками оно лежит, и камни, как жар, горят, и еще
добро было, которому Иван не знал имени. А в углу амбара еще чулан был
либо тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и
ступить туда не успел, как уже крикнул нечаянно:
- Еленушка, жена моя, иди сюда скорее!
В чулане том висело самоцветное женское платье. Оно сияло, как ясное
небо, и свет, как живой ветер, шел по нему. Иван обрадовался, что увидел
такое платье; оно как раз впору будет его жене и придется ей по нраву.
Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да что с
платьем станется, если он его только покажет! А Иван любил жену: где она
улыбнется, там ему и счастье.
Пришла жена. Увидела она это платье и руками всплеснула.
- Ах, - говорит, - каково платье доброе!
Вот она просит у Ивана:
- Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело.
А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет:
- Ты, - говорит, - знать, не любишь меня: доброе платье такое для жены
жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, - может,
не годится. Иван велел ей:
- Продень, - говорит, - испытай, каково тебе будет.
Жена продела руки в рукава и опять к мужу:
- Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть. Иван велел. Она голову
сунула, да и дернула платье на себя, да и оболоклась вся в него. Ощупала
она, что в одном кармане зеркальце лежит, вынула его и поглядела.
- Ишь, - говорит, - какая красавица, а за бесталанным мужем живет! Стать
бы мне птицей, улетела бы я отсюда далеко-далеко!
Вскрикнула она высоким голосом, всплеснула руками, глядь - и нету ее.
Обратилась она в голубицу и улетела из амбара далеко-далеко в синее
небо, куда пожелала. Знать, платье она надела волшебное. Загоревал тут
Иван. Да чего горевать - некогда ему было. Положил он в котомку хлеба и
пошел искать жену.
- Эх, - сказал он, - злодейка какая, отца ослушалась, с родительского
двора без спросу ушла! Сыщу ее, научу уму-разуму!
Сказал он так, да вспомнил, что сам живет бесталанным, и заплакал.
Вот идет он путем, идет дорогой, идет тропинкой, плохо ему, горюет он по
жене. Видит Иван - щука у воды лежит, совсем помирает, а в воду влезть
не может.
"Гляди-ка, - думает Иван, - мне-то плохо, а ей того хуже". Поднял он
щуку и пустил ее в воду. Щука сейчас нырнула в глубину да обратно
кверху, высунула голову и говорит:
- Я добро твое не забуду. Станет тебе горько - скажи только: "Щука,
щука, вспомни Ивана!". Съел Иван кусок хлеба и пошел дальше. Идет он,
идет, а время уже к ночи.
Глядит Иван и видит: коршун воробья поймал, в когтях его держит и хочет
склевать.
"Эх, - смотрит Иван, - мне беда, а воробью смерть!"
Пугнул Иван коршуна, тот и выпустил из когтей воробья.
Сел воробей на ветку, сам говорит Ивану:
- Будет тебе нужда - покличь меня: "Эй, мол, воробей, вспомни мое
добро!".
Заночевал Иван под деревом, а наутро пошел дальше. И уже далеко он от
своего дома отошел, весь приустал и телом стал тощий, так что и одежду
на себе рукой поддерживает. А идти ему было далече, и шел Иван еще целый
год и полгода. Прошел он всю землю, дошел до моря, дальше идти некуда.
Спрашивает он у жителя:
- Чья тут земля, кто тут царь и царица?
Житель отвечает Ивану:
- У нас в царицах живет Елена Премудрая: она все знает - у нее книга
такая есть, где все написано, и она все видит - у нее зеркало такое
есть. Она и сейчас видит небось.
И правда, Елена увидела Ивана в свое зеркальце. У нее была Дарья,
прислужница. Вот Дарья обтерла рушником пыль с зеркальца, сама взглянула
в него, сначала собой полюбовалась, а потом увидела в нем чужого мужика.
- Никак, чужой мужик идет! - сказала прислужница Елене Премудрой.
Издалека, видать, идет: худой да оплошалый весь, и лапти стоптал.
Глянула в зеркальце Елена Премудрая.
- И то, - говорит, - чужой! Это муж мой явился. Подошел Иван к царскому
двору. Видит - двор тыном огорожен. А в тыне колья, а на кольях
человечьи мертвые головы; только один кол пустой, ничего нету.
Спрашивает Иван у жителя - чего такое, дескать?
А житель ему:
- А это, - говорит, - женихи царицы нашей, Елены Премудрой, которые
сватались к ней. Царица-то наша - ты не видал ее - красоты несказанной и
по уму волшебница. Вот и сватаются к ней женихи, знатные да удалые. А ей
нужен такой жених, чтобы ее перемудрил, вот какой! А кто ее не
перемудрит, тех она казнит смертью. Теперь один кол остался: это тому,
кто еще к ней в мужья придет.
- Да вот я к ней в мужья иду! - сказал Иван.
- Стало быть, и кол пустой тебе, - ответил житель и пошел туда, где изба
его стояла.
Пришел Иван к Елене Премудрой. А Елена сидит в своей царской горнице, и
платье на ней одето отцовское, в которое она самовольно а амбаре
обволоклась.
- Что тебе надобно? - спросила Елена Премудрая. - Зачем явился?
- На тебя поглядеть, - Иван ей говорит, - я по тебе скучаю.
- По мне и те вон скучали, - сказала Елена Премудрая и показала на тын
за окном, где были мертвые головы.
Спросил тогда Иван:
- Аль ты не жена мне более?
- Была я тебе жена, - царица ему говорит, - да ведь я теперь не прежняя.
Какой ты мне муж, бесталанный мужик! А хочешь меня в жены, так заслужи
меня снова! А не заслужишь, голову с плеч долой! Вон кол пустой в тыне
торчит.
- Кол пустой по мне не скучает, - сказал Иван. - Гляди, как бы ты по мне
не соскучилась. Скажи: чего тебе исполнить?
Царица ему в ответ:
- А исполни, что я велю! Укройся от меня где хочешь, хоть на краю света,
чтоб я тебя не нашла, а и нашла - так не узнала бы. Тогда ты будешь
умнее меня, и я стану твоей женой. А не сумеешь в тайности быть, угадаю
я тебя, - голову потеряешь.
- Дозволь, - попросил Иван, - до утра на соломе поспать и хлеба твоего
покушать, а утром я исполню твое желание.
Вот вечером постелила прислужница Дарья соломы в сенях и принесла хлеба
краюшку да кувшин с квасом. Лег Иван и думает: что утром будет? И видит
он - пришла Дарья, села в сенях на крыльцо, распростерла светлое платье
царицы и стала в нем штопать прореху. Штопала-штопала, зашивала зашивала
Дарья прореху, а потом и заплакала. Спрашивает ее Иван:
- Чего ты, Дарья, плачешь?
- А как мне не плакать, - Дарья отвечает, - если завтра смерть моя
будет! Велела мне царица прореху в платье зашить, а иголка не шьет его,
а только распарывает: платье-то уж такое нежное, от иглы разверзается. А
не зашью, казнит меня наутро царица.
- А дай-ка я шить попробую, - говорит Иван, - может, зашью, и тебе
умирать не надо.
- Да как тебе платье такое дать? - Дарья говорит. - Царица сказывала:
мужик ты бесталанный. Однако попробуй маленько, а я погляжу.
Сел Иван за платье, взял иглу и начал шить. Видит - и правда, не шьет
игла, а рвет: платье-то легкое, словно воздух, не может в нем игла
приняться. Бросил Иван иглу, стал руками каждую нить с другой нитью
связывать. Увидела Дарья и рассерчала на Ивана:
- Нету в тебе уменья! Да как же ты руками все нитки в прорехе свяжешь?
Их тут тыщи великие!
- А я их с хотеньем да с терпеньем, гляди, и свяжу! - ответил Иван. А ты
иди да спать ложись, к утру-то я, гляди, и отделаюсь.
Всю ночь работал Иван. Месяц с неба светил ему, да и платье светилось
само по себе, как живое, и видел он каждую его нить.
К утренней заре управился Иван. Поглядел он на свою работу: нету больше
прорехи, повсюду платье теперь цельное. Поднял он платье на руку и
чувствует - стало оно словно бы тяжелым. Оглядел он платье: в одном
кармане книга лежит - в нее старик, отец Елены, записывал всю мудрость,
а в другом кармане - круглое зеркальце, которое старик принес от
мастера-волшебника из холодных гор. Поглядел Иван в зеркальце - видно в
нем, да смутно; почитал он книгу - не понял ничего. Подумал тогда Иван:
"Люди говорят, я бесталанный, - правда и есть".
Наутро пришла Дарья-прислужница, взяла она готовое платье, осмотрела его
и сказала Ивану:
- Благодарствую тебе. Ты меня от смерти спас, и я твое добро упомню.
Вот встало солнце над землею, пора Ивану уходить в тайное место, где
царица Елена его не отыщет. Вышел он во двор, видит - стог сена сложен
стоит; залег он в сено, думал, что вовсе укрылся, а на него дворовые
собаки брешут, и Дарья с крыльца кричит:
- Экой бесталанный! Я и то вижу тебя, не токмо что царица! Вылезай
оттуда, сено лаптями не марай!
Вылез Иван и думает: куда ему податься? Увидел - море близко.
Пошел он к морю и вспомнил щуку.
- Щука, - говорит, - щука, вспомни Ивана!
Щука высунулась из воды.
- Иди, - говорит, - я тебя на дно моря упрячу!
Бросился Иван в море. Утащила его щука на дно, зарыла там в песок, а
воду хвостом замутила. Взяла Елена Премудрая свое круглое зеркальце,
навела его на землю: нету Ивана; навела на небо: нету Ивана; навела на
море на воду: и там не видать Ивана, одна вода мутная. "Я-то хитра, я-то
умна, - думает царица, - да и он-то не прост, Иван Бесталанный!" Открыла
она отцовскую книгу мудрости и читает там: "Сильна хитрость ума, а добро
сильнее хитрости, добро и тварь помнит". Прочитала царица эти слова
сперва по писанному, а потом по неписанному, и книга сказала ей:
лежит-де Иван в песке на дне морском; кликни щуку, вели ей Ивана со дна
достать, а не то, мол, поймаю тебя, щуку, и в обеде съем.
Послала царица Дарью-прислужницу, велела ей кликнуть из моря щуку, а
щука пусть Ивана со дна ведет.
Явился Иван к Елене Премудрой.
- Казни меня, - сказывает, - не заслужил я тебя. Одумалась Елена
Премудрая: казнить всегда успеется, а они с Иваном не чужие друг другу,
одним семейством жили.
Говорит она Ивану:
- Пойди укройся сызнова. Перехитришь ли меня, нет ли, тогда и буду
казнить тебя либо миловать. Пошел Иван искать тайное место, чтобы царица
его не нашла. А куда пойдешь! У царицы Елены волшебное зеркальце есть:
она в него все видит, а что в зеркальце не видно, про то ей мудрая книга
скажет. Кликнул Иван:
- Эй, воробей, помнишь ли мое добро?
А воробей уже тут.
- Упади на землю, - говорит, - стань зернышком!
Упал Иван на землю, стал зернышком, а воробей склевал его.
А Елена Премудрая навела зеркальце на землю, на небо, на воду - нету
Ивана. Все есть в зеркальце, а что нужно, того нет. Осерчала премудрая
Елена, бросила зеркальце об пол, и оно разбилось. Пришла тогда в горницу
Дарья-прислужница, собрала в подол осколки от зеркальца и унесла их в
черный угол двора. Открыла Елена Премудрая отцовскую книгу. И читает
там: "Иван в зерне, а зерно в воробье, а воробей сидит на плетне".
Велела тогда Елена Дарье позвать с плетня воробья: пусть воробей отдаст
зернышко, а не то его самого коршун съест.
Пошла Дарья к воробью. Услышал Дарью воробей, испугался и выбросил из
клюва зернышко. Зернышко упало на землю и обратилось в Ивана. Стал он
как был.
Вот Иван является опять пред Еленой Премудрой.
- Казни меня теперь, - говорит, - видно, и правда я бесталанный, а ты
премудрая.
- Завтра казню, - сказывает ему царица. - Завтрашний день я на остатний
кол твою голову повешу. Лежит вечером Иван в сенях и думает, как ему
быть, когда утром надо помирать. Вспомнил он тогда свою матушку.
Вспомнил, и легко ему стало - так он любил ее.
Глядит он - идет Дарья и горшок с кашей ему несет.
Поел Иван кашу. Дарья ему и говорит:
- Ты царицу-то нашу не бойся. Она не дюже злая. А Иван ей:
- Жена мужу не страшна. Мне бы только успеть уму-разуму ее научить.
- Ты завтра на казнь-то не спеши, - Дарья ему говорит, - а скажи, у тебя
дело есть, помирать, мол, тебе нельзя: в гости матушку ждешь.
Вот наутро говорит Иван Елене Премудрой:
- Дозволь еще малость пожить: я матушку свою увидеть хочу, - может, она
в гости придет. Поглядела на него царица.
- Даром тебе жить нельзя, - говорит. - А ты утаись от меня в третий раз.
Не сыщу я тебя, живи, так и быть.
Пошел Иван искать себе тайного места, а навстречу ему Дарья-прислужница.
- Обожди, - велит она, - я тебя укрою. Я твое добро помню.
Дунула она в лицо Ивана, и пропал Иван, превратился он в теплое дыхание
женщины. Вдохнула Дарья и втянула его себе в грудь. Пошла потом Дарья в
горницу, взяла царицыну книгу со стола, отерла пыль с нее да открыла ее
и дунула в нее: тотчас дыхание ее обратилось в новую заглавную букву той
книги, и стал Иван буквой. Сложила Дарья книгу и вышла вон. Пришла
вскоре Елена Премудрая, открыла книгу и глядит в нее: где Иван. А книга
ничего не говорит. А что скажет, непонятно царице; не стало, видно,
смысла в книге. Не знала того царица, что от новой заглавной у буквы все
слова в книге переменились.
Захлопнула книгу Елена Премудрая и ударила ее обземь. Все буквы
рассыпались из книги, а первая, заглавная буква, как ударилась, так и
обратилась в Ивана.
Глядит Иван на Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз отвести не
может. Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись, улыбнулась
ему. И стала она еще прекраснее, чем прежде была.
- А я думала, - говорит она, - муж у меня мужик бесталанный, а он и от
волшебного зеркала утаился, и книгу мудрости перехитрил!
Стали они жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да
спрашивает однажды царица у Ивана:
- А чего твоя матушка в гости к нам не идет. Отвечает ей Иван:
- И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету давно! Пойду-ка я наутро за
матушкой да за батюшкой.
А наутро чуть свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в гости
к своим детям пришли. Батюшка-то Елены дорогу ближнюю в ее царство знал;
они коротко шли и не притомились.
Иван поклонился своей матушке, а старику так в ноги упал.
- Худо, - говорит, - батюшка! Не соблюдал я твоего запрету. Прости меня,
бесталанного!
Обнял его старик и простил.
- Спасибо тебе, - говорит, - сынок. В платье заветном прелесть была, в
книге - мудрость, а в зеркальце - вся видимость мира. Думал я, собрал
для дочери приданое, не хотел только дарить его до времени. Все я ей
собирал, а того не положил, что в тебе было, - главного таланту. Пошел я
было за ним далече, а он близко оказался. Видно, не кладется он и не
дарится, а самим человеком добывается.
Заплакала тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и
попросила у него прощения. С тех пор стали жить они славно - и Елена с
Иваном, и родители их - и до сей поры живут.
Ещё сказки:
• Дочь и
падчерица
• Дюк
Степанович
• Елена
премудрая